English (United Kingdom)

https://curated-unify.zendy.io/wp-json/zendy-region/v1/featured_content/oa?rat=en

https://curated-unify.zendy.io/wp-json/zendy-region/v1/highlighted_journal/

Global: Zendy Tools annual

Presents the keyphrase highlighting as premium feature

Keyphrase Highlighting

Presents the summarisation as premium feature

Summarisation

Insights

Presents the pdf analysis as premium feature

PDF Analysis

Presents the zaia usage as premium feature

ZAIA

Global: Zendy Tools monthly

Global: Zendy Plus monthly

Presents the access of premium content as premium feature

Premium Content

Global: Zendy Plus annual

Global: Zendy Free Plan

The article aims to reveal components of interethnic communication in traditional conceptions of tiger and leopard of Sakhalin and the Lower Amur region residents. The author focuses on identifying common and specific elements in the structure of the traditional Nivkh and Tungusic conceptions of tiger and leopard. Scientific originality of the study lies in the fact that the researcher introduces previously unpublished materials revealing traditional conceptions of tiger and leopard of the indigenous peoples of the Lower Amur region and Sakhalin into scientific circulation. For the first time, the paper provides a detailed survey of the available sources. The research findings are as follows: the author justifies the thesis that traditional conceptions of tiger and leopard became a basis for the Asian-Pacific peoples’ religious beliefs and mythology formation. Актуальность темы определяется сложностью проблем, исследование которых необходимо для научной реконструкции первобытного мировоззрения. Существенные достижения здесь возможны лишь в результате совместных усилий ряда наук, занятых изучением истории первобытного общества: этнографии, археологии, фольклористики и др. В данной работе мы пытаемся подойти к изучению этих вопросов с позиции этнографического материала. Задачи: обобщить материал теоретически, для этого необходимо всесторонне исследовать материал исторически на базе конкретных этнографических обществ, по отдельным вопросам определить линию основной исторической связи, т.е. реконструировать действительный процесс развития в его различных фазах. Анализ направлений развития элементов первобытной культуры потребовал использования разнообразных методов исследования: сравнительно-исторического (установлены взаимовлияния культур), структурного (выделены основные категории и элементы культа данных животных в религии). Теоретической базой послужило учение о тотемизме – первобытном культе обожествляемых животных, считающихся предком рода. Представления ранних людей были предметны и конкретны. Они в единственной возможной для них тогда форме осознавали свою неразрывную, как бы родственную связь с непосредственным природным окружением. Важной вехой для исследования стала также теория Э. Б. Тайлора о первобытном анимизме (вера в души и духов) и его исторической эволюции [37, с. 16, 177-421]. Манускрипт. 2020. Том 13. Выпуск 12 121 Практическая значимость статьи состоит в том, что её материалы являются ценным источником для изучения вопросов истории первобытного мировоззрения. В традиционной культуре аборигенных народов региона сохранились представления о генетической связи между человеком и животными (тигр и медведь). Многие исследователи писали об этом попутно на материалах отдельных народов (П. П. Шимкевич, Л. Я. Штернберг, В. А. Аврорин, А. М. Золотарёв, В. К. Арсеньев, А. Ф. Старцев, Н. Б. Киле, А. В. Смоляк, Ч. М. Таксами, М. М. Хасанова и др.), не делая их предметом специального комплексного анализа. Среди материалов выделяется работа С. В. Березницкого [6, с. 107-216]. Он впервые на тунгусо-маньчжурском и нивхском материалах затронул проблему выявления и особого изучения такого рода представлений. Почитание тигра в Приморье и Приамурье известно с древних времен. На петроглифах нанайского села Сакачи-Алян в Хабаровском крае есть изображения, напоминающие это животное: тот же ромб на лбу, пламевидный узор на щеках, глаза – концентрические круги. Изображение зверя есть и на скалах р. Кии в Хабаровском крае. Петроглифы на реках Амур и Кия датируются II – началом I тыс. до н.э. [21, с. 88-89]. Не исключено, что в этих местах совершались древние обряды, включающие жертвоприношения. Культ этого зверя имел распространение по всему Китаю, Японии, Монголии, Маньчжурии и в Корее. Его изображения, наравне с драконом, присутствуют в декоративно-прикладном искусстве, на алтарях божниц и кумирен. Китайцы верили, что его изображение – лучшее средство против демонов, поэтому на лбу у детей рисовали знак вань, который соответствовал узору на лбу этого хищника. Ребенка, отмеченного таким знаком, демоны должны были принять за тигра [8, с. 132]. Китайцы полагали также, что в этого зверя воплощается душа известного правителя или знатного человека. Тигр являлся носителем колдовства и зла, но, кроме того, олицетворял мудрость старца. Подобные представления имелись и у корейцев: животное воспринималось ими как «святой горный дух», которому необходимо поклоняться. Во многих кумирнях помещали изображение старика с белыми бровями, бородой и желто-белым лицом; одной рукой он обнимал тигра, который, изогнувшись, смотрел ему в глаза. Считалось, что это его лошадь, на ней он объезжал свою гору [12, с. 182]. По воззрениям корейцев, тигр мог принимать образ женщины, исцеляющей больных и помогающей деньгами беднякам. Потом она снова превращается в зверя и уходит в горы [14, с. 189-192]. Понятие о человеке-тигре основано на идее того факта, что некоторые хищные звери проявляют особую враждебность к человеку. Поэтому человек превращается в тигра с целью отомстить врагам, пригнать промысловых животных, отогнать болезни и т.д. [37, с. 144-145]. Вместе с тем существовало мнение, что если тигр нападает на людей, то, вероятно, они были грешны и должны пройти стадии очищения, начиная с желудка «духа-хозяина гор». У удэгейцев охота на тигра была под запретом. Иногда тигр убивал человека, тогда полагалась месть, обычно хищника-убийцу преследовали родственники погибшего. Если зверя не удавалось настичь, то изготовляли чучело из травы и протыкали её копьём, этим ритуалом месть завершалась [35, с. 119]. Если зверь был особенно дерзок и умерщвлял людей, шаманский обычай предписывал принести в жертву человека. Обреченного привязывали к дереву у тигровой тропы; если это был ребенок, его пеленали. После того как зверь принимал жертву и съедал ее, дерево считалось священным. Охотники, проходя мимо, вешали на сучьях и ветвях лоскутки своей одежды [5, с. 16-17]. Изображение тигра обнаружено на саркофаге-колоде у алтайцев скифского времени [31, с. 47], у древних китайцев на погребальных рельефах II в. до н.э. – II в. н.э. (эпоха Хань), выступавших хранителями могил [46, с. 44], на корейских гробницах периода Когурё (37 г. до н.э. – 668 н.э.). В декоративном искусстве чжурчжэней встречаются железные сбруйные пряжки в виде стилизованных голов тигра с маленькими круглыми ушками. Эти изделия использовались не только по своему прямому назначению, но одновременно и в качестве своеобразных амулетов [41, с. 135]. Данное животное пользовалось особым уважением, почиталось как царь зверей. Его коготь носили в качестве амулета, по поверью, он предохранял от дурного глаза. Считалось, что кости тигровых пальцев передней лапы приносили удачу во всяком деле, а засушенный глаз помогал видеть то, что скрыто от взора человека. Амулет из свернутых в кольцо волос тигра давал мужчине неограниченную власть над женщинами. Многие нанайцы старшего поколения ещё до сих не утратили веру в силу амулетов. Амулетами служили когти, лапы, зубы хищных зверей, миниатюрные скульптуры в виде двух тигров. По представлениям нанайцев, они предохраняли человека от разных болезней, а также охраняли охотника от нападений, ранений и укусов хищников [13, с. 197; 43, с. 513]. У ороков амулет от чумы нэчэ состоял из мелкой пластики человечка, тигра и когтя птицы; миниатюрная скульптура в виде тигра (пантеры) ырхы служила оберегом от разных болезней [7]. Китайская традиционная медицина приписывает различным частям тела тигра чудодейственную силу [5, с. 15-16]. Древние охотники заметили, что все звери обладают «разумными повадками и навыками труда» и наделены своеобразной «речью» (звуковыми сигналами). А некоторые, такие как тигр, леопард, медведь, даже превосходили его в ловкости, силе и порой были более удачливыми в охоте. Сохранился мифологический рассказ о том, как часть негедальского рода Насихагил породнилась с тигром для помощи при добыче зверей. Дух-хозяин тайги, по мнению охотников, добывал зверей и оставлял их на своих следах для людейродственников [39, с. 162]. Нанайцы рода Актенка и некоторые подразделения родов Бельды, Киле и орочи Ёминка считали тигра своим предком [13, с. 196; 33, с. 152]. В подтверждение этой информации приводился тот факт, что только члены рода Ёминка имели право поедать убитых им животных [20, с. 851]. В наши дни 122 Этнография, этнология и антропология такие представления можно рассматривать и как устную память о родстве с животными соответствующих подразделений этноса. В честь тигра нанайцы словосочетанием Пурэн амбани называли третий год в двенадцатилетнем животном цикле (год Тигра по китайскому календарю). Нанайцы заметили, когда на ночном небе появлялась звезда Амба осикта (Звезда тигра), хищники выходили на охоту. Человек и тигр ужинают в одно и то же время. Из примера следует, что, вероятно, в древности у человека возникла идея необходимости упорядочения земного и небесного мира на основе сопоставления земных явлений [28, с. 425]. Тигру и медведю приписывалась способность «всё видеть и слышать», поэтому нельзя сказать «убью» или «иду на охоту». Эвфемистические обозначения тигра характерны для всех народов Нижнего Амура. Негидальцы называли его битта аминты (наш отец) или эти гэдбивэ (неназываемый) [39, с. 160]. Удэгейцы именовали этого хищника одо мафани (старик), кути мафа (тигр-старик), орочи – амимпи (наш общий отец). Видовое название зверя у тумнинских орочей – амба, самку они называли ася, самца – одё, тигренка – сита. Нанайцы называли этого зверя амба (злой дух) или пурэн амбани (злой дух тайги) [22, с. 36], сагди най (старый человек), морген мафа (богатый старик). Они верили, что, если тигра назвать настоящим именем, он может прийти к человеку в гости. У орочей, ульчей и ороков этот хищник обозначается термином дусэ [34, с. 226]. Это слово не поддается этимологическому анализу на основе тунгусо-маньчжурских языков. Оно и было, вероятно, первым наименованием зверя как представителя животного царства Приморья и Приамурья. Нанайцы до настоящего времени так на

Traditional Conceptions of Tiger and Leopard of the Indigenous Peoples of the Lower Amur Region and Sakhalin as Historical and Ethnographical Source